Главная / Новости / Долгий след. Событие. Метафизическая реальность.

Долгий след. Событие. Метафизическая реальность.


Валерий Демин о творечтсве режиссера православного документального кино Никиты Воронова


Прошло две недели с того вечера, когда мы в маленьком зале Дома кино по предложению нашего куратора киноведа Татьяны Викторовны Москвиной смотрели последний фильм нашего коллеги Никиты Ивановича Воронова, названный им «Часы и годы», размышляли об этом фильме, вспоминали о его авторе и о других его фильмах, сценариях, пьесах… Долгий след…

Всё угасает со временем. Почти всё. Лишь иногда остается долгий след, видимый через многие годы. Иногда, очень редко, он начинает со временем делаться всё заметнее, вырастать на глазах у тех, кто еще продолжает жить на земле. Такое бывало с рукописями, с картинами, с памятью о человеке, который когда-то умер. Имя праведного Симеона Верхотурского никто из живущих уже не знал и не помнил, когда на его безымянной, забытой всеми могиле по прошествии пятидесяти лет после его кончины, никем особо не замеченной и неоплаканной, из-под земли показался уголок его гроба… Прошло время, и живущие обрели его имя, житие, иконографию, и миллионы людей прошли потом в крестных ходах, неся его образ в своих руках, а многие и в своем сердце.
Долгий непредсказуемый след…

Событие.
В наше время кажется уже невозможным, чтобы в кино, да и вообще в искусстве или даже шире — в культуре – произошло Событие.
Нескончаемая лава информации и непрерывное извержение хищного пиара топят в себе даже такие выдающиеся вехи на нашем пути как недавние фундаментальные церковно-исторические выставки в Манеже, посвященные великой России и великим потрясениям. Даже откровение великого шествия под названием «Бессмертный полк» угасает в ежедневном словоблудии «вечерних ургантов», в публичном телевизионном вскрытии «трупа дня» и в этих привычных орах, нагромождающихся друг на друга в актуальных ток-шоу. Духовное поле нашей общественной жизни кажется безнадежно изрыто нерусскими русскими сенсациями, расчетливыми скандалами, непрестанным гомоном птичьих базаров мнений и голосований в СМИ и социальных сетях, где изо всех щелей каждый миг раздается чей-то восторженный писк: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца…». Когда осознаешь масштаб этого информационного цунами, то понимаешь, что впечатляющие кадры современных апокалиптических фильмов-катастроф, в которых поднаторели голливудские мастера культуры, были бы уместной иллюстрацией этому невидимому рукотворному всемирному бедствию, если бы ему понадобилось дать видимый кинематографический образ.

Словом, дух мира сего, как ему и положено в мире сем, торжествует – гламурная саранча рекламы и его величество Прикол делают из культуры блюдо, где ядовитых мух от котлет отделить невозможно, и единственный способ живой душе выжить и не отравиться им – это полный отказ от предложенной трапезы. Отказ не внешний – куда же от нее денешься, когда вокруг пир во время чумы? – но отказ внутренний, более важный для православного человека.
Каждый из нас пытается спасаться этим сокровенным островком тишины внутри себя, тем миром не от мiра сего, который дарует нам Господь через Свою Церковь и через Свою спасительную драматургию нашей маленькой жизни. (Хотя мы вольны превратить ее в драматургию погибельную для нас.)

Именно в этом островке тишины и мира внутри нас и возможны События.
Когда же подобные островки у разных людей, как бывает это с капельками ртути, сливаются в один островок побольше, тогда Событие может стать общим для целой группы, артели, общины. Даже для целого народа, когда-то разделенного на классы, на поколения, на племена и незалежные государства… Когда мы входим в Событие, рёв ста тысяч глоток мира сего, становится слышимым лишь как далекий фон: знай, мол, это тебя не покинуло – чуть зазеваешься, и кто-то внутри тебя нажмет на твоем пульте полный звук (об этом фильм Никиты Ивановича «Громкое дело»).

И все-таки это не выдумка – на белом свете бывают События. Со-Бытия. Когда мы совместно друг с другом входим в тот островок тишины, где присутствует Бытие, которое определяет и наше Ему со-бытие. Со-бытие Его Бытию. Именно для Событий и существует Церковь, все Ее таинства и молитвы. И литургия после Литургии – круги благодати в истории и в судьбах отдельных людей могут иметь долгий со временем вырастающий след.
Лично для меня в контексте нынешнего пиара во время чумы Событием стал вечер памяти кинорежиссера Никиты Воронова. Его «Часы и годы».
Мне кажется, что можно написать целую книгу об этом фильме, раскрывая в подробностях каждую фразу, каждый монтажный стык и главное – ту Реальность Промысла Божия, которая без всякого пафоса и сентиментального придыханья так спокойно, мощно и неумолимо открывается в повествовании автора. Повествовании емком, глубоком, сдержанном и простом. И надо добавить – полном иронии. Бескомпромиссной, жесткой иронии по отношении к миру сему… «Какие-то большевики, какой-то Ленин…» Помню, как меня в некоторых прошлых работах Никиты Ивановича смущала эта его «фирменная» едкая ирония в текстах, в интонациях, в характере музыкального оформления. Мне мерещилась в ней некая поза превосходства автора над людишками, «жемчуга недостойными». Но на сей раз я, наконец, понял, не о «людишках» идет речь, а о взгляде на ту самую квазижизнь, в которой нет места Событиям. Поэтому: мировая война, революция, движения масс – в кадрах взрывы и всякие «штурмы Зимнего» – а сопровождает всё это музыка торжествующего шаманства – свистопляска, канкан, скрежет и пустота, «…какой-то Ленин».

Вспоминаю рассказ профессора Сергея Николаевича Чернышева о дневнике его отца, художника и иконописца: 1917-ый и прочие дальнейшие годы, а в пространных записях дневника – никаких отзвуков революций и войн. Это — не События. Не будешь же после сосредоточенной работы над Образом Пресвятой Богородицы, именуемой «Державная», записывать: «с улицы доносятся голоса бранящихся соседей, один кричит… другой ему в ответ…». Хотя именно такие записи, развернутые в целые романы, тиражируются в миллионах экземпляров, экранизируются, заносятся в шорт-листы и делаются сегодня – благодаря многоканальему ящику и мировой паутине – воздухом современной культуры. А между тем «Державная», которую написал отец Сергея Николаевича, эта конкретная икона, кругами пройдя сквозь пустыню большевистских гонений, явилась однажды перед его сыном – в конкретном храме, где он молился, – и повела его, будущего профессора геологии, по всей его жизни. И привела и его самого, и его профессорскую дочь в Дивеевскую обитель – дочь на монашеское служение, а самого профессора на восстановление Дивеевской Канавки Пресвятой Богородицы. Вся эта цепь Событий для тех, кто в нее был включен, и стала по-настоящему Со-Бытием с Автором всей этой Драматургии Спасения.

Не «музыка революции», захватывающая дух, не шум мира сего, кажущийся тотальным и всеопределяющим с его масонскими и прочими заговорами, а именно События складывают сюжеты подлинной жизни, где путь становится Истиной. Это относится к судьбе отдельного человека и к судьбе целого народа.

Об этом говорят «Часы и годы» Никиты Воронова. Эту мысль они – кадр за кадром – как сам бы он выразился, натикали. Под это тихое и обыденное тиканье, в кадрах фильма предстает, по сути, – если при формулировках не бояться слов и заглавных букв – документальная реальность Чуда. Кино, конечно, знает много попыток представить эту Реальность, поскольку, как сказал Сергей Сергеевич Аверинцев, христианин живет по законам Чуда. Как раз именно оно, Чудо, тотально и всеобъемлюще, но немногим кинематографистам удается эту реальность художественно и убедительно выразить. Михалков в последних своих фильмах пытался это сделать, и драгоценна эта его попытка, драгоценна не столько в смысле безусловного художественного достижения, но в более важном смысле – в пасхальном, ибо «Бог и намеренья целует». И у многих потрясающих образов из этих его картин, будет, как мне кажется, долгий, растущий со временем след. Взять хотя бы образ Войны, где люди-враги объединены смертельной истомой ее муки и сна и толкают, толкают и не могут сдвинуть с места ее застрявшую в грязи Машину — один он чего стоит! Или образ родной земли, окутывающей снегом павших своих сыновей для вечной о них памяти… «Земля русская – антиминс», — вспоминается фраза из одного православного фильма.
Думаю, что многие величественные образы из последних картин нашего дорогого Никиты Сергеевича, будут становиться для все большего числа будущих зрителей подлинными Событиями. И все-таки при этом скромный документ из жизни семьи Никиты Ивановича Воронова в ретроспективе художественных Событий может оказаться для них драгоценностью еще большей. Уже в силу своей конкретной документальности.

И еще, конечно, благодаря той поразительной художественной деликатности и одновременно дерзновенного бесстрашия, с которой безусловная достоверность этого Чуда представлена в фильме Никиты Ивановича.
История, имевшая место в его семье, вплетается как удивительно осмысленный и живой узор в кажущуюся бестолковой и безжалостной историю русского ХХ века.

Деду Никиты Ивановича и брату этого его деда их отец (для Никиты Ивановича, можно определить – его праотец) в 1909 году подарил к Рождеству по одинаковым золотым карманным часам. Часы отличались друг от друга только монограммами инициалов братьев – два хрупких механизма, отсчитывающих параллельное время их жизни.
Оно было параллельно еще и общему для обоих историческому времени. Времени того «прекрасного и яростного мира», который запечатлел гений Андрея Платонова и в котором тикали часы братьев. Вряд ли гений Никиты Воронова согласился бы с соседством этих эпитетов в определении мира, куда попали его деды. Историческое время в фильме отсчитывает действительно какой-то яростный молот, ударяющий по наковальне, но в этих ударах лишь ярость – мировая война, гражданская, Отечественная…
Яростный этот молот перемалывал судьбы народов и стран, и что ему тихое тиканье каких-то двух хрупких механизмов? Невероятно, но художественный документ рассказчика однозначно свидетельствует – они победили! По соотношению сил это даже не ветхозаветная победа Давида над Голиафом, а нечто еще более удивительное. Оно взывает уже к новозаветному образу горчичного зерна, «меньшего всех семян на земле». И рядом с этим тихим тиканьем, превозмогшем, как мы видим из фильма, яростный грохот молота, становятся такими понятными эти строки: «И сказал: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва…» (Мк.4, 26-29) Здесь, как и во всех словах Евангелия, каждое слово и каждое действие («встает ночью и днем…», «не знает…», «серп…», «жатва…») отмечает – События…
И фильм рассказывает о Событиях. Обозначая отдельные точки в имевшей в его семье истории, Никита Иванович приоткрывает для нас реальность, которую о. Владимир Соколов, первый выступавший на обсуждении фильма, определил как метафизическую. Перескажу его слово по памяти.

«Меня, когда я еще только начинал свой путь к Богу, очень манила тайна времени. Я пытался понять, что такое сам феномен времени. Читая ученые книги, наконец, понял, что наука на самом деле просто не знает, что это такое, и ее самые честные и умные представители в этом честно и умно признаются. Философия, филология подошла к этой тайне ближе. «Время», «бремя», «беремя»… В конце концов, у одного мудреца я вычитал формулировку, которая меня поразила и поставила всё на свои места. Время – это способ нисхождения Вечности в наш земной мир. Рождения этой Вечности в человеческих душах. Явление Любви Бога к Своему падшему Творению, которое получает от Него возможность возвратиться к любящему своему Отцу. И об этом фильм. Сознательно или как художник интуитивно Никита Иванович рассказывает именно про это. Этот снег, который медленно падает в ночи в первом же кадре фильма и потом проходит лейтмотивом через всю его картину, а завершается фильм — чем? Звездным небом, похожим на этот снег! Что это такое как не образ благодати, ниспадающей с небес на грешную, погруженную в «ночь бытия» землю для того, чтобы унести с нее жатву свою к себе, в Небо? Конечно, в фильме и снег, и звезды — всё это не случайно. Как думаю, неслучайно и то, что мне, до этого не знакомому Никите Ивановичу священнику, довелось соборовать его в больнице перед самым его уходом из земной жизни – так Господь всё это управил. Пригласившие меня на этот вечер ничего об этом не знали и не могли знать, потому что я впервые вслух сейчас говорю об этом. И получается, что картина, рассказывающая о Промысле Божием, даже после ее просмотра продолжает рассказывать нам об этой тайне. Это одновременно и удивительно, и закономерно. Поэтому и необходимо, и хочется помолиться сейчас об упокоении души нашего собрата раба Божьего Никиты…»

Мы помолились, и эта молитва тоже была одновременно и продолжением фильма, и Событием в нашей собственной жизни.
Потом много говорилось о Никите Ивановиче – знавшими его коллегами, взволнованными зрителями, теми, кто видел его прежние работы и кто не видел их, но впервые на вечере открыл для себя замечательного кинорежиссера и драматурга. Далеко не все знали о его пьесах, о его участии как сценариста в создании сериала «Спас под березами».
Актриса Екатерина Сергеевна Краснобаева пригласила всех на спектакль театра на Малой Бронной по пьесе Никиты Ивановича «Страсти по Торчалову», который состоится 29 декабря. Вот слова из его афиши: «Постановкой спектакля «Страсти по Торчалову» Театр на Малой Бронной поднимает волнующие каждого человека вопросы: «Есть ли жизнь после жизни? Если есть, то какова она?» Выходит, это тоже может стать событием для кого-то — узнать, что думали об этом два человека, которые теперь уже точно знают ответы на эти вопросы – Никита Иванович Воронов и поставивший его пьесу Лев Константинович Дуров. Они ушли из земной жизни один вслед другому в одни и те же августовские дни этого, все еще нашего, еще пока живого, 2015 года… Когда-нибудь кто-нибудь скажет: «Помню в 15-ом году смотрел спектакль по пьесе Воронова о загробной жизни…»
Никто из присутствовавших на вечере памяти Никиты Ивановича не забудет и печального слова его вдовы Анны Владимировны, прожившей с мужем 43 года. «Это был лучший человек из всех, кого я в своей жизни встречала. Жить без него мне стало неинтересно…» Она и живет – с ним. Недаром вечер его памяти состоялся в день иконы Божьей Матери, именуемой «Знаменье», которая освящала нашу встречу, в сущности отразившую, как и фильм ее мужа, тоже своего рода маленькое Знаменье и которую мы ей от души подарили на долгую память. И теперь нам надо, братья и сестры, надо помочь ей нашей молитвой.
Эти заметки хочется закончить словами кинорежиссера Бориса Григорьевича Криницына. Перескажу их тоже по памяти. (Записи не велось, и впервые я подумал: она и не требуется.)

«Так случилось, что вчера я тоже был в Доме кино на просмотре. Но это был не Малый зал, как здесь, а самый большой, который вмещает в себя во много десятков раз больше зрителей. И он тоже был переполнен. Я даже не нашел себе места. Стоял у стенки, как некоторые здесь. Но выстоять смог только минут 12, не больше. Известные, талантливые актеры. Немалые деньги и затраченные усилия коллектива профессионалов. А смотреть НЕВОЗМОЖНО. И вот здесь — сегодняшний фильм. Это – просто две разные страны. Два несовместимых мира. Как будто мы живем на разных планетах. Но мы здесь – маргиналы. А там – «мейнстрим». Как это возможно? Ведь мы же в России. А в России жизнь должна быть мейнстримом, а поклонники разрушения, распада и духовной смерти – так и быть, пусть они будут иметь право на существование. Но — как маргиналы! Ситуация просто обязана перевернуться. Иначе, как предсказывают ученые, перевернутся земные полюса. И катастрофа будет такой, что никому мало не покажется. Да, помню, «малое стадо», «малая закваска», но если православные не переквасят в ближайшие годы Россию, в ней станет пострашнее, чем в Украине и Сирии вместе взятых. Просто Господь не потерпит нашего бездействия, нашей теплохладности, нашего равнодушия к той драгоценности, которую Он нам подарил. Она называется «русская душа», конечно, с ее «всемирной отзывчивостью», еще ее называют «русская культура», в которой существует и «русское кино». Или иначе и короче — просто «Россия». Мы все за нее в ответе!»


Поделиться:

Оставить комментарий