Александр Назаров, режиссер сериала «Девочка и робот»: «Дети здорово чувствуют фальшь»

О съемках нового «душеполезного» сериала для школьников и причинах дефицита детского киноконтента

По заказу Синодального отдела религиозного образования и катехизации Московской патриархии в марте 2022 года в свет вышли десять короткометражных фильмов художественного сериала для детей «Девочка и Робот». Сериал призван наглядно иллюстрировать основные понятия и темы учебника «Основы православной культуры» под редакцией Ольги Васильевой, учителя уже начали использовать его во время уроков. Однако смотреть его можно и без учебника — эпизоды получились интересными сами по себе. О процессе создания современного православного киносериала и о том, как говорить с детьми о вере на языке кино, «Киноканону» рассказал режиссер «Девочки и Робота» Александр Назаров. 

— Когда цель сериала — проиллюстрировать нравственные нормы, появляется риск назидательности и некоторой нарочитой искусственности. Как вам удалось ее избежать и добиться драматургической естественности в кадре? 

—  Наверное, надо просто работать с хорошими людьми. Обычно я говорю всем, с кем работаю — побольше предлагайте хорошего. Я считаю, что у меня просто очень хорошая команда, которая мне помогала снимать этот сериал.

Когда Синодальный отдел предложил нам снять киноэпизоды для учебника Основ православной культуры, было понятно, что это надо делать хоть с минимальным чувством юмора. Потому что если делать без, то дети это не воспримут. В кинематографе по большому счету существует только два жанра — комедии и трагедии. Все, что делают для детей, это почти всегда комедии. Это не обязательно предполагает гомерический хохот, но, когда фильм снимается хоть с какой-то иронией, дети это смотрят. А когда начинается все по-серьезному, разговоры «о великом», дети очень здорово чувствуют фальшь. 

Возьмем для сравнения церковный пример — евангельские притчи. Не знаю, как у вас, а у меня всегда была уверенность в том, что наш Господь рассказывал эти притчи с чувством юмора, весело, поэтому их и слушали. И особенно — когда Он говорил с детьми. «Пустите детей приходить ко Мне…» Сложно представить, что дети приходят, а Он вместо легкого разговора начинает им рассказывать что-то суперсерьезное, скучное, что погружает их в недоумение.   

— А кроме того, причта — это ведь еще и хорошая драматургия, там и конфликт, и кульминация — и все, что нужно для хорошего кино. 

— Конечно. Возьмите Антония Сурожского, он всегда очень хорошо рассказывает, но в этом всегда есть некий момент скрытой иронии. Все случаи из жизни он рассказывает как-то очень легко. И мне казалось, что самое главное — постараться сделать наш сериал с иронией. Мы шутили, что это должен быть такой православный Ералаш. 

— В сериале Робот учит девочку добру, он как бы запрограммирован на добро и помогает девочке, которая как человек несовершенна, скорректировать линию ее поведения. Это как бы ее ожившая совесть. Она со своей стороны его очеловечивает. Получается такая интересная диспропорция взаимного роста. Кто ее придумал?

— Сценарист сериала Елена Мацан, которую я пригласил на эту роль, придумала такую историю про современного Электроника. Девочка хочет братика, как это часто бывает, — не собаку, не кошку, а именно братика. А ей родители вместо братика дарят маленького робота-андроида, потому что папа у девочки — изобретатель. Этот Электроник хочет стать живым человеком, и девочка пытается его оживить. И в процессе она понимает, что как ни старается не может передать ему понятия о вере, потому что робот этого лишен. Вот этот парадокс существует. Робот, несмотря на то, что он запрограммирован совершать хорошие поступки, все-таки не человек. И получается, что, если робот у нас в какой-то момент примет Бога, значит, это будет настоящая победа. И вместе с роботом она сама начинает разбираться в вере и в ее основных понятиях.  

Я понял, что это гениальная идея, потому что она выполняет ту задачу, которая нам была нужна в этой ситуации. Но был уверен, что Синодальный отдел отнесется к этому скептически. Но они с восторгом приняли ее. Да и почему нет, ведь роботы — это реалии нашей жизни, и это так близко детям. 

— В сериале много современных штучек, интересных детям — он начинается с комикса, многое связано с гаджетами. Даже священник в ответ на вопрос робота отвечает ему — «загугли». Почему для вас принципиальна была именно такая стилистика? Режиссеры, которые создают сегодня православные фильмы и мультфильмы для детей, выбирают чаще классическую, патриархальную стилистику и эстетику. 

—  Потому что с детьми и вообще с людьми нужно говорить на понятном им языке. Если ты хочешь действительно с ними говорить, а не с кем-то еще, ни с самим собой. Особенно если ты хочешь говорить о вещах, которые важны. Какой смысл разговаривать с ними на языке, который они в реальной жизни не слышат? Значит, они что-то не поймут. 

Некое пренебрежение к современным реалиям существует. Но все наши батюшки — нормальные люди, они играют на гитарах, говорят по телефонам, звонят на вотсап. 

Помню, как однажды на исповеди рассказал батюшке, что качал фильм с торрента. Это было время, когда торренты еще были актуальны. Вроде воровство откровенное авторского права. С другой стороны, интернет полностью уничтожает авторское право. И как с этим быть? 

И вот я рассказываю это батюшке своему любимому и по его реакции понимаю, что он тоже качает. В этом тоже была определенная ирония — та, которую мы попытались перенести в сериал. 

Поэтому если ты не воспринимаешь реалии времени, то твой герой перестает быть понятным тем людям, с которыми ты хочешь говорить. Одно из важнейших условий восприятия зрителем — это что зритель поверит в рассказанную тобой историю. 

Шутка про «загугли» родилась прямо на площадке. Это была импровизация. Я думал, нам ее вырежут. Но ее оставили. По-моему, вышло смешно. 

— И девочка, и робот получились замечательными, оба очень органично смотрятся в кадре. Как происходил кастинг на главные роли? 

— У меня хороший кастинг-директор!  

А Тоня, которая играет девочку, пришла уже на второй день. И я сразу понял, что она будет играть. 

Как обычно бывает с детьми на съемочной площадке, научить их пока ничему нельзя, объяснить им, что такое актерская задача — не получается. У них это либо есть, либо нет. У Тони есть, она внутри что-то переживает, у нее идут какие-то процессы, она просто интересна в кадре.  Когда мы попытались что-то изменить, например, надо было переозвучить одну ее фразу, мы измучились, потому что там уже возникли актерские задачи. А она сказала, как сказала, и этого не изменит. 

Думаю, у нее большое актерское будущее, и когда она будет учиться в театральном вузе, будет все воспринимать, а сейчас она такая, какая есть. 

— А Робот?

— А Робота вообще искать было не надо, потому что это мой младший сын Юра. Он с малых лет проявляет способности. Задача там была очень сложная, мы долго мучились-боролись, пытаясь научить Юру говорить механическим голосом, но ребенок все-таки себя выдает. В итоге пришлось его переозвучивать, без вариантов. 

— В светских фильмах часто бывает, что лица духовного сана получаются какими-то фальшивыми, наигранными. У вас священник получился очень органичный. Как вы выбирали актера на эту роль?

— Священника в сериале играет профессиональный актер и режиссер Кирилл Белевич. Кирилл даже внешне похож на священника — благообразный, красивый. Он из очень православной среды, его мама Татьяна Белевич — худрук православного театра «Глас». Сам Кирилл многодетный отец, у него трое детей. 

Кирилл мне в шутку говорил, что он меня снимает в своих фильмах как артиста, а я его — никогда. И вот, я ему вернул этот долг! По-моему, Кирилл блестяще справился с работой. Я даже себе не представляю, чтобы батюшку играл кто-то другой. 

— Как вам кажется, почему сейчас в России нет брендового сериала для детей, каким был тот же Ералаш? Почему вообще возник дефицит киноконтента, который был бы одновременно современным, развлекательным и душеполезным? Дело в отсутствии денег, идеи или чего-то еще?

— Мы долгое время существовали и еще продолжаем существовать не только под экономическим, но и под неким духовным игом. Все, что связано с нашей идентичностью, с нашим даже советским прошлым — в лучших его проявлениях — отвергалось. Я это хорошо понял на примере сериала «Не родись красивой», который я как режиссер снимал («Не родись красивой» — культовый сериал телеканала СТС, 2005–2006 гг. — ред.)

Вы не представляете сколько сил понадобилось, чтобы доказать нашей продюсерской братии, что в сериале нужно сохранить интонации Данелия и Рязанова, музыкальные — в том числе. Все это означало попасть в нашего зрителя. Они хотели делать современный европейский сериал, а мы им пытались доказать, что он русскому зрителю не нужен. Он смотрит другое кино, у него другой настрой. 

У нас другой цивилизационный и культурный стандарт, к которому мы привыкли и который хотим воспринимать. И когда мы к нему возвращаемся, все становится понятно. Но объяснить это тем, от кого зависит производство кино, невозможно, потому что они смотрят другие сериалы и не воспринимают этого зрителя. 

Это относится и к контенту для детей. 

Попытки создать такой детский сериал были постоянно, но они ни к чему не приводили, потому что есть такое мнение, что это никому не интересно, не современно. Поэтому это не финансируется. Как сказала мне редактор одной крупной кинокомпании: это не соответствует повестке дня! 

Поверьте, что найти финансирование на такой сериал, как наш, очень сложно. Сейчас пытаемся найти финансирование еще на 22 серии, потому что те, что вышли, были признаны успешными. Чтобы в итоге получилось 32 серии по числу уроков в учебнике.

 Каналу «Спас» наш сериал очень нравится, может быть, сейчас удастся сделать из этого материала полноценный сериал. Снимать придется конечно заново — то, что есть у нас, это отдельные эпизоды, из которых нужно сделать полноценный киносериал. Полноценного современного Электроника. 

В планах было в конце мая войти в полноценный сценарный процесс, чтобы в августе–сентябре все это отснять. Сейчас ясно, что мы не успеваем. Надеюсь, у нас получится сделать это позже.

— Какие отзывы у сериала? 

— Критических отзывов я не получал, возможно, потому что нахожусь в среде, где люди друг друга понимают. Сериал хвалят, говорят, что получился человеческий разговор на серьезные темы, как мы его собственно и задумывали. 

— Сыну понравилось?

— Ой, ну что вы! Он был в восторге!..