Главная / Новости / Интервью. Сергей Дебижев: «Соловки – это путешествие в вечность…»

Интервью. Сергей Дебижев: «Соловки – это путешествие в вечность…»



Режиссер фильма «Святой Архипелаг» — о съемках знаменитого монастыря, «дисциплинированных потребителях» и новых хитах Вячеслава Бутусова

26 января в 19:00 в Москве, в рамках ХХХI Международных Рождественских Образовательных Чтений (направление «Церковь и культура», секция «Православие и кино»), состоится показ документального фильма «Святой Архипелаг» режиссера Сергея Дебижева. (Санкт-Петербург, 2022). В обсуждении фильма примут участие Сергей Дебижев и священники Русской Православной Церкви. Всего лишь за год фестивальной жизни фильм снискал колоссальное количество наград, в том числе стал лучшим фильмом Конкурса документального кино 44-го ММКФ. Масштабное повествование о жизни Соловецкого монастыря, одного из главных духовных центров России, сопровождается музыкой Вячеслава Бутусова. О том, как снимался фильм и какие духовные открытия он принес съемочной группе, в интервью «Киноканону» рассказал режиссер Сергей Дебижев.

Логистика не для слабонервных

— Как и почему Вы решили снимать фильм про Соловецкий монастырь? Как возникала идея? 

— Я считаю, что и в мире, и в нашей стране существуют места, представляющие собой некие мощные энергетические узлы, где творится история. В России одним из таких мест, безусловно, является Соловецкий монастырь. Это одна из самых северных и строгих обителей с более чем 600-летней историей (монастырь основан в 1436 году — «Киноканон»), и мне представляется, что рассказать о ней по-настоящему важно. 

На протяжении последних десятилетий в мире доминирует материальная сторона жизни — из людей пытаются изготовить дисциплинированных потребителей, и мы с этим почти смирились. Смирились с цифровым виртуальным будущим и материалистической картиной мира. И вдруг!

«По новым данным разведки» оказалось, что дух несоизмеримо выше материи, что человек по своей сути — творец, и этим он подобен Богу. И призван к тому, чтобы жить по-настоящему светлой и осмысленной жизнью. Это высокое духовное призвание человека особенно явственно ощущается во время пребывания в Соловецком монастыре. 

— Монастырь находится в очень холодной и далекой точке — на островах в Белом море, в 165 километрах от Северного полярного круга. Сколько времени вы там провели, учитывая, что в фильме мы видим все времена года? Как добирались до места?  

— Добираться сложно: раз в день туда летит маленький самолет из Архангельска, в котором обычно нет мест. Попасть на него всегда проблема. Но самой большой проблемой стало то, что съемки проходили во время пандемии, и все везде было перекрыто, никого никуда не пускали, и наши попытки снимать при этом кино на Соловках — это было не для слабонервных, честно говоря. Но мы люди опытные и знаем, как преодолевать трудности.  На начальном этапе нам помогала Московская патриархия, у которой мы получили благословение на съемки и на то, чтобы нас хорошо приняли на Соловках, ведь часто бывает, что группы приезжают в святые места с целью снять репортаж и начинают там своевольничать. 

Из Петербурга летели сначала в Архангельск, где зимой -37, а на Соловках, наоборот, прекрасные -10-15, можно сказать тепло. Соловки удивительное место — там какой-то совершенно свой мир, очень притягательный, который отличается от всего остального. Кто один раз там побывал, понимает эту волшебную сторону. 

Поначалу у монастыря к нам было отношение такое — есть благословение хорошо, мешать не будем. Но со временем стало ясно, что мы все-таки пытаемся создать серьезное произведение, которое будет иметь значение. И с этого момента все, во главе с владыкой Порфирием и молитвенно, и организационно, нам стали помогать. Без такой поддержки ничего бы не сложилось. Поначалу, в профессиональном смысле, нам приходилось преодолевать ситуацию или выстраивать ее под себя. И только когда мы отдались на волю Божественного провидения, все стало получаться само собой. 

У нас небольшая съёмочная группа, пять человек — не сто, как это бывает обычно в игровом кино, так что мы были мобильны и легко реагировали на быстро меняющуюся обстановку. Мы начали снимать на Крещение 2020 года и с тех пор ездили много раз — или на значимые религиозные праздники, или на важные события, или за уникальными природными явлениями. И все время мы как-то правильно попадали, поэтому и фильм получился такой объемный и такой выразительный в смысле изображения. Надо отметить, что мы снимаем в высоком качестве и очень серьезно относимся к композиции и наполнению кадра, к музыке, к звуку.

— Во время съемок вы жили в монастыре?

— Нет, до такой степени мы не могли пользоваться гостеприимством обители. Мы снимали жилье в частном секторе. На острове с жильем не так просто, но мы нашли семью, у которой небольшая гостиница, где мы и останавливались в каждый наш приезд. 


Визуализация древней обители



Фильм не является документальным в классическом смысле этого слова, он снят по каким-то другим, духовным законам изображения. Строгая монохромность некоторых фрагментов создает ощущение чистоты и стерильности, как будто действие происходит где-то между небом и землей. Вы с самого начала задались такой целью — показать надмирность монастырской жизни или так получилось в процессе? 

— Думаю, что скорее в процессе. Я отношусь к такому роду людей, которые в смысле творческом заранее ничего не планируют. Считаю, что сама среда и сама обстановка подсказывают тебе, как действовать. Если у тебя есть пытливый взгляд и сильная духовная мотивация, то тебе не нужно заранее что-то придумывать. Не говоря уже о том, что придуманное, как правило, не имеет ничего общего с реальностью, которая гораздо богаче, потому что в ней есть целый ряд таинственных составляющих. Да и реальностью ее можно назвать условно, потому что — а что есть реальность? 

Это сплав из времени и вечности, и если ты в состоянии увидеть эту грань, тонкую плазму бытия, у тебя все получится. А если не в состоянии, то сколько бы ты ни сидел за письменным столом и не высасывал из авторучки идеи, все будет впустую. Так делается среднестатистическое игровое кино, когда люди пытаются на бумаге все расписать, а потом подтянуть весь остальной мир под эти буковки. Насилуют себя, людей, тратят кучу времени, денег и таланта ради пшика. Поэтому мы стараемся все-таки использовать душу и сердце по назначению, по сути, мы и обращаемся к душе и сердцу зрителя. Мы не обращаемся к интеллекту или к инстинктам, как это делает массовый развлекательный кинематограф — тут пощекотал, там напугал, потом озадачил, ввел в недоумение, запутал и бросил, измучил эффектами и добил громким звуком. У нас принципиально другие задачи и другой подход.

— В фильме монахи монастыря умываются чистой ледяной водой из купели, кормят с рук птиц, пекут просфоры и как дети играют зимой в снежки, а летом плавают на лодке по морю в сопровождении огромных белуг. Чего в этом было больше, импровизации или постановки? 

— В картине слилось воедино все то, что мы наблюдали и что отчасти инициировали сами. Постановочные сцены тоже присутствовали, но они не были надуманными или неискренними. Есть ложное представление, что монахи ведут исключительно тихое углубленное существование и что это вообще не совсем люди. На самом деле они порой более живые, чем обычные светские люди. Они и веселятся, и шалят, много трудятся, вообще не сидят без дела. Вот они приехали святую воду запасать — в течение года они только ее и используют, пьют, на ней готовят. И пока едут за этой водой, все время о чем-то говорят, ведут дискуссии, и все это с огоньком происходит. Невероятно быстро и слаженно делают необходимое, потом отдыхают, в снежки играют, едут обратно разгружать канистры. Следом сразу новое дело — они все время чем-то заняты, всегда в движении. А церковные службы — это святое, это суть и смысл существования монастыря.

—  Какое влияние эта работа оказала на Вас лично и на членов съемочной группы?

— Думаю, это оказало на нас всех серьезное влияние, и произошло это от того, что именно там, в монастыре, со всей очевидностью и в полный рост перед человеком встаёт тема вечности. Просто понимаешь, что она есть и что ты в ней непосредственно находишься.  Через какое-то время пребывания на Соловках ты забываешь о существовании внешнего мира. И это не фигура речи: то есть вдруг ты, современный человек, все понимающий, имеющий иллюзию всезнания, понимаешь, что есть вещи, которые больше знания, важнее, чем ты мог себе вообразить. 

Это обезоруживает и одновременно вливает в тебя силу, потому что ты вдруг понимаешь, что ты не один, что по поводу тебя есть какой-то Божественный план. И что Божественное провидение — это тоже не фигура речи, а горячая, ощутимая, пульсирующая энергия, формирующая реальность. И я бы не советовал людям ездить на Соловки с привычными туристическими целями. Соловки — это серьезное духовное путешествие, путешествие в вечность.  

Победил художник

— Как Вы считаете, кто все-таки в этом фильме победил — Дебижев —художник или Дебижев-режиссёр?

— Конечно, художественное образование и многолетние занятия историей искусства скрыть в себе невозможно. В среде кинематографистов часто слышишь про саспенс и конфликт, дескать это главное в кино. Я говорю: не знаю, не имею к этому никакого отношения, я пытаюсь проникнуть в тайну бытия — через внимательное рассмотрение и тонкость проникновения в то, что я вижу глазами и душой. Искусство должно возвышать человека, освещать его путь, оберегать его от скверны.  Сегодня, как и всегда, главная задача искусства пробудить в человеке душу — как Илью Муромца, поднять его с лавки. 

Режиссер — это человек, который подводит реальность под свою концепцию, а художник внимательно смотрит на мир и восхищен им донельзя. Мне кажется, что художника во мне гораздо больше.

— Почему именно Вячеславу Бутусову Вы предложили написать музыку к этому фильму, ведь это его первый опыт кинокомпозитора? 

— Мы знакомы со Славой достаточно давно, задолго до этого фильма, и он не раз говорил, что хотел бы писать музыку для кино. Надо понимать, что Бутусов сейчас гораздо больше того Бутусова, которого мы знаем как звезду Русского рока. Он серьезно занят и духовной, и классической музыкой, работает с симфоническими оркестрами, продолжая при этом выступать со своей традиционной программой. И когда встал вопрос музыки в фильме, я понял, что Слава как человек глубоко православный проникнется и темой, и смыслом картины. Так и получилось. Слава написал прекрасную музыку, надеюсь, будет писать и к следующей картине, которую мы делаем сейчас. 

Участие Бутусова в целом сказалось на статусе фильма: Слава известный человек, и часть аудитории фильма это, конечно, аудитория Бутусова, которой интересно посмотреть его новое качество.

В начале марта картина выходит в прокат, ее будет прокатывать одна из лучших наших прокатных компаний «Каро.Арт». И участие такой звезды, как Бутусов, тоже очень важно. 

— Он писал музыку, когда фильм был уже смонтирован?

— Да, конечно.

— Значит, можно сказать, что этот звуковой ряд — это личное впечатление Бутусова от фильма?

— Это наше общее с ним впечатление. К каждому эпизоду он предлагал ряд вариантов, некоторые сразу казались прекрасными и входили в картину, по поводу других мы думали дальше. В какой-то момент я предложил Славе аранжировать его классические хиты так, чтобы они получили в фильме новое звучание и при этом сохранили свою узнаваемость. Результат превзошёл все ожидания.  

Из пространства не выветрить 

— Что это за новый фильм, который вы начали снимать?

— Это фильм «Крест», мы попытаемся понять сакральные смыслы христианского Креста и то, каким образом эти смыслы изменили картину мира.  Помимо нашей страны, фильм будет сниматься в Вифлееме, на Афоне и в Эфиопии. Это серьезная масштабная история, боюсь загадывать, что из этого получится, но мы уже работаем над этим. 

— В XX веке Соловецкий монастырь стал одной из самых жестоких большевистских пыточных. Здесь в нечеловеческих условиях отбывали срок и погибали репрессированные священники и иерархи Русской православной Церкви, многие из которых были причислены впоследствии к лику новомучеников. Сейчас почти сто лет прошло с тех пор, монастырь отреставрирован и живет нормальной жизнью. Чувствуются ли следы той трагедии в атмосфере современной обители? Если да, то в чем это проявляется? 

— Некоторые приметы тех событий остались до сих пор — и колючая проволока, и не все еще отреставрировано, и музей, посвященный памяти замученных здесь людей — все это есть. Но мне кажется, что внешнее в данном случае здесь не главное. 

Есть вещи, которые из пространства невозможно выветрить, они остаются навсегда. И глубина понимания зависит только от твоей собственной душевной организации. Если тебя интересуют только ты и собственный комфорт, тебе неважно, что было до тебя и что будет после. А если у тебя все-таки есть какие-то органы чувств, работающие правильно, то, конечно, ты все это глубоко осознаёшь. И на основе того, что было раньше, пытаешься понять, что будет дальше. 

Соловки — это место, где история, идущая из глубины веков, от преподобных Зосимы, Савватия и Германа, не растворяется в прошлом, а пребывает в вечном. Каждое богослужение в монастыре начинается с поклонения мощам преподобных. И хотя в 20-м веке богослужения были прерваны, нить истории не прерывалась, она пополнилась трагическими событиями, монастырь обрел мучеников, на крови которых Церковь и существует. 







Поделиться: